Песня ночи - Страница 5

— Так мы все же идем на рынок? — вконец растерялся сбитый с толку Хоукс.

— Нет, вначале мы зайдем домой с… Кстати, как тебя зовут?

— Джилли, — с готовностью сообщила девушка. — А фамилии у меня нет.

Джилли словно угадала, как именно надо представиться, чтобы окончательно завоевать симпатию Каролины. Если бы Филдинг Лайтфут не дал Каролине, восполняя упущение судьбы, фамилию Лайтфут, то Каролина, как и Джилли, осталась бы без фамилии. Но он сделал так, как счел нужным, и теперь Каролина носила фамилию Лайтфут, а не Рэндолф, каковой она могла бы стать, если бы ее матушка Летиция вышла замуж за своего кузена Сэнди. Но у Сэнди была сумасшедшая жена, с которой он не мог развестись. И потому все так странно запуталось…

Глядя на тощую чумазую Джилли, Каролина вдруг подумала, что при других обстоятельствах и она могла бы выглядеть, как эта замарашка.

— Это не важно, — решительно ответила Каролина. — У тебя есть где остановиться?

— Нет, — промямлила Джилли.

— Тогда пошли. Я возьму тебя в дом. Рынок подождет… Да, — продолжала она, обращаясь к Хоуксу, брезгливо глядя вслед удалявшимся дамам полусвета, — я бы хотела, чтобы ты вернул этим… — Каролина сделала весьма внушительную паузу, чтобы оскорбительный намек не остался незамеченным, — этим леди их одежду, и сделал это как можно скорее.

Рамон дель Мундо проводил взглядом удаляющуюся группу, затем, словно позабыв, для чего служит дверь, подтянулся, легко вскочив на подоконник, и, перемахнув через него, приземлился на пол в комнате, где его ждал бледный как смерть Джон.

— Ты вел себя крайне вызывающе, Рамон! — в отчаянии воскликнул Джон.

— Прошу заметить — Раймон, — с меланхолическим видом поправил Рамон, отряхивая кружевные манжеты с таким брезгливым выражением лица, будто уличная пыль была заразная.

— Я как раз собирался сказать тебе, что эта женщина — жена Келлза, когда ты выпрыгнул на улицу.

— Серебряная Русалка? Да, я должен был догадаться, что это она. — Рамон тяжко вздохнул. — Эта одежда, что я вынужден носить, Джон, раздражает меня. Как ты думаешь, смогу ли я в этом городе срочно раздобыть что-то поприличнее?

Джон ошалело смотрел на своего товарища:

— Ты шутишь, Рамон! Не хочешь ли ты сказать, что собираешься ужинать в этом доме?!

В тихом смехе Рамона прозвучало что-то дьявольское:

— Клянусь всеми богами, Джон, ничто на свете не сможет помешать мне прийти на свидание к даме!

— Но ты же слышал! Ее муж собирается сегодня вернуться — сам Келлз! Хочу напомнить тебе, что парень, который высадился на разведку в Порто-Белло, прежде чем явиться туда с набегом, был он, Келлз…

— Ну да, а теперь я с той же миссией явился в Порт-Рояль. У нас много общего, Джон, — с ухмылкой перебил Рамон.

— И еще, — не унимался Джон, — хочу напомнить, что ты был в Порто-Белло как раз накануне пиратского рейда.

— Согласен, — рассеянно заметил Рамон, — я вовремя успел покинуть город, хотя и не знал ничего о готовящемся набеге. Рука провидения, не иначе. Останься я в городе еще один день, Джон, и я имел бы счастье встретиться с этим Келлзом уже тогда. Но раз не довелось увидеться раньше, посмотрю на него сегодня!

— Да, конечно, ты думаешь, что можешь заставить землю повернуть вспять одним кончиком шпаги, — сокрушенно заметил Джон Деймлер. — Но из того, что ты не видел Келлза, еще не следует то, что Келлз не видел тебя! В конце концов, ты командовал одним из фортов накануне его набега.

— Верно, — пожав плечами, согласился Рамон. — Это не исключено.

— А если он узнает тебя за ужином… Ты не думал о последствиях?

— Каковы бы ни были последствия, я сумею дать должный отпор, — уклончиво ответил Рамон.

— И ты готов так рисковать ради какой-то девчонки, которая неизвестно еще отблагодарит тебя или нет за старания? — теряя терпение, воскликнул Джон.

Лицо Рамона сделалось каменным, губы вытянулись в тонкую линию.

— Мы знаем друг друга с детства, Джон. Мы росли вместе, и я дорожу нашей дружбой. Но есть вещи, которые невозможно простить даже другу. Там, где речь идет о женщинах, я не принимаю советы даже от друзей!

— Матерь Божья! — взмолился Джон. — Ты погубишь нас обоих!

— Ого! — воскликнул Рамон. — Кажется, мы вспомнили о своем испанском прошлом, Хуан! Пришел черед и мне напомнить тебе, что ты — такой же англичанин, как я — француз! Впрочем, довольно ссориться. Сегодня мне улыбнулась фортуна. Я чувствую себя вполне готовым произвести разведку укреплений, узнать секреты их силы и слабости. Подумай, Джон. Если мне удастся усмирить этот проклятый остров, твой друг вполне может стать губернатором Ямайки. А ты, Джон, станешь моим первым помощником!

Джон покачал своей светло-русой головой и смахнул пот со лба. Жара становилась невыносимой. Он понимал, что многое приобретет, если предприятие окажется успешным, но в этот момент он от всей души желал, чтобы то, что Рамон назвал испанским прошлым, оказалось сном. Как и этот день. Бедняге Джону не повезло с самого рождения. Мать Джона — или Хуана, как она называла его, — испанка по происхождению, умерла много лет назад в Толедо, а родственники со стороны матери так никогда и не признали мальчика своим. Они с радостью спровадили его к отцу-англичанину в Бристоль, где после его смерти Джон унаследовал лавку. В Вест-Индию Джон Деймлер приплыл, надеясь на то, что перемена места жительства изменит к лучшему его судьбу. В Англии он долго чувствовал себя изгоем из-за сильного испанского акцента. Потом, когда акцент исчез, Джон не мог забыть обиды. В Порт-Рояле, городе на песке, городе без корней, он надеялся забыть о своем смешанном происхождении. Здесь он мечтал начать карьеру купца в качестве стопроцентного англичанина.