Песня ночи - Страница 56

— Здесь, сеньорита, вы в безопасности, — сказал он. — Мои люди не тронут вас.

Повернувшись с хмурым видом к английскому капитану, которого поклон испанца, несомненно, насторожил, он приказал переводчику:

— Скажи этому мозгляку, что мы конфискуем его корабль для транспортировки пленников с пиратского форпоста, который мы только что взяли.

— Но у нас есть Серебряная Русалка! Мы предлагаем вам ее в обмен на нашу свободу! — чуть не плача воскликнул капитан Симмонс.

— Скажите молодому капитану, что у него слишком длинный язык. Если он и дальше будет распространяться на эту тему, я велю укоротить его немного.

Капитан Симмонс в страхе метнулся к своим людям, и Каролина не без удовлетворения смотрела, как они расступились, тяготясь таким соседством. Повернувшись к Авилле, Каролина присела в низком реверансе и, одарив испанца ослепительной улыбкой, сказала:

— Вы настоящий испанский кабальеро, капитан.

— А вы опасная девица, — вполголоса проговорил тот, и взгляд его, казалось, добавил: и при этом весьма привлекательная.

Между тем к кораблю прибывали шлюпки с пленницами. Каролина поискала глазами другие лодки, которых, несомненно, должно было быть больше — шлюпки с сотнями мужчин, оборонявших город. Но других лодок она не заметила.

На вопрос Каролины испанец лаконично ответил:

— Убиты.

— Как, вы не берете пленных? — удивилась Каролина.

— Только женщин, — ответил капитан. — Не будете ли вы любезны, сеньорита, взять на себя обязанности переводчицы? Ни одна из них не говорит по-испански.

— Хорошо, — глухо пробормотала Каролина.

«Все мертвы», — думала она, не в силах поверить в то, что это правда. Келлз никогда не делал подобных вещей и когда захватил Картахену, и когда брал испанские суда. Он брал их в плен для получения выкупа, но убивать — никогда.

Каролина вынуждена была отвлечься от своих мыслей при появлении первой женщины — неряшливой и толстой, со щербатым ртом и с красной повязкой на непомерно большой голове.

Одна за другой женщины поднимались на борт, некоторые плакали, некоторые смеялись, а иные строили глазки и покачивали бедрами. Но самое большое впечатление произвела на Каролину последняя из доставленных на корабль пленниц.

Она взошла на борт с грацией дикой кошки, залепив пощечину молодому офицеру, обхватившему ее за талию, как ей показалось, слишком фамильярно, хотя молодой человек всего лишь хотел помочь ей.

— Куда руки тянешь? — закричала она.

Капитан Авилла не без удовольствия наблюдал эту сцену. Его темные глаза, возможно, даже помимо его воли, выражали одобрение. Он искренне восхищался, любуясь этим прекрасным образчиком зрелой красоты. Сильная, гибкая, отчаянно независимая, эта женщина обладала фигурой древнегреческой богини и божественной осанкой. Мужской костюм лишь подчеркивал стройность форм. Сквозь прорехи белой батистовой рубахи проглядывала светлая гладкая кожа; высокая и крепкая грудь натягивала тонкую ткань. Темные бриджи сидели на ней как влитые, ноги же красавицы были босы. Темно-синие глаза горели праведным гневом, и копна вьющихся рыжих, похожих на пламя волос служила чудесным обрамлением на редкость красивому лицу. В точеных чертах угадывалась натура властная, привыкшая повелевать.

— Это, сеньорита, и есть знаменитая Руж, — без тени улыбки сообщил Каролине Авилла.

Но Каролина, во все глаза уставившаяся на рыжеволосую женщину, казалось, не слышала слов капитана.

— Пенни?.. — пробормотала она слабым голосом. — Господи, да это действительно ты! Ты — Руж?!

Глава 17

В Гавану!

— Так ты — Серебряная Русалка? Ты, моя маленькая сестричка? Я знала, что Кристабель Уиллинг и Серебряная Русалка — одно и то же лицо, но и в самых страшных снах представить себе не могла, что Кристабель Уиллинг — это Каролина Лайтфут!

Пенни едва не задыхалась от смеха.

— Мне и самой верится с трудом, что ты — та самая женщина, которую зовут Руж, — пробормотала Каролина.

Сестры сидели в каюте Каролины, которая тут же попросила капитана разрешить новой пленнице жить в предоставленной ей, Каролине, каюте, а не в трюме, где находились остальные островитянки. Пенни, лениво развалившись на кровати, закинув босую ногу на стол, что, с точки зрения Каролины Лайтфут, являлось верхом неприличия, насмешливо смотрела на Каролину, неловко сидящую на краешке стула. Очевидно, Пенни находила ситуацию весьма забавной, а страх и недоумение, которые читала в глазах сестры, просто смешной глупостью. Впрочем, Каролина не только удивилась, но и обрадовалась. Как бы там ни было, она обрела сестру, которую считала погибшей.

— Что случилось с тобой, Пенни? Почему ты не давала о себе знать?

— Мне пришлось многое пережить, — со светлой улыбкой отвечала Пенни. — А насчет того, чтобы дать о себе знать… Как по-твоему, семейство Лайтфут восприняло бы известие о том, что Руж с Нью-Провиденс в самом деле их дочь? Что бы сказала мама? Тем более отец… А тетя Пэт? Да зачем далеко ходить — ты-то сама?..

Пенни разразилась смехом.

— Я думаю, мы попытались бы тебя вызволить, — с мрачным видом заявила Каролина. — И Келлз непременно нам бы в этом помог.

Темно-синие глаза Пенни, такие же беспокойные, как у матери, сверкнули.

— А если бы я не захотела, чтобы меня вызволяли?

— Думаю, что мы бы все равно попытались это сделать. А уже потом ты бы сама смогла дать себе отчет в том, что ты делаешь со своей жизнью.